phd_paul_lector (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
phd_paul_lector) wrote2016-01-14 11:45 am
phd_paul_lector) wrote2016-01-14 11:45 am
Entry tags:
Эдвин Табб, "НОВЕНЬКИЙ"
Эдвин Табб
НОВЕНЬКИЙ
Перевод с английского: Павел Вязников, 1994
Сэмми играл сам с собой в костяшки, сидя на Могильном Камне, когда появился вампир. Впрочем, вампиром он был ещё никудышным. Сэмми услышал, распознал и отбросил его как возможную опасность задолго до того как незнакомец неуверенно подошёл к разведённому Сэмми костерку. Даже когда он наконец притащился и встал рядом, Сэмми демонстративно продолжал игру – с ловкостью, выработанной долгой практикой, он бросал пять кусочков кости.
Сэмми действительно хорошо играл – следствие избытка свободного времени, посвящённого упражнениям с костяшками, – и втихую гордился искусством, с которым подбрасывал, ловил и удерживал костяшки. Он закончил игру, высоко подкинув бабки и поймав их на тыльную сторону ладони. Руки у него были широкие, похожие на лопаты, с короткими и крепкими, как толстые узловатые корни, пальцами, толстыми и необычайно прочными ногтями, сильными мышцами.
– Недурно, а?
Сэмми снова подбросил костяшки, дал им прокатиться по тыльной стороне ладони и ловко поймал, зажав между пальцев. Поднял глаза и ухмыльнулся незнакомцу.
– Что?
Вампир – бледный растерянный парень – явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он был в выцветшей рубахе и брюках цвета хаки, в траченных плесенью ботинках и в совершенной растерянности.
– Что вы сказали?
– Я сказал: "Недурно, а?" – Сэмми снова любовно покатал костяшки между ладоней. – Держу пари, тебе с ними так не управиться.
– Пожалуй, не управиться, – признал незнакомец и облизнул губы кончиком языка. – Можно я тут пристроюсь?
– Валяй, – Сэмми кивком указал на местечко напротив, по ту сторону костра. – Буду рад обществу...
Он ещё раз покатал бабки и угрюмо уставился в огонь.
Незнакомец тоже смотрел на костер. Похоже, его что-то беспокоило: пару раз он собирался заговорить и в последний миг сдерживал себя. Он покосился на Сэмми, но костерок почти погас, света было мало, и он мог разглядеть лишь неясные очертания. Наконец новичок прокашлялся и приступил к волновавшему его предмету.
– Послушайте, – начал он, – меня зовут Смит, Эдвард Смит, и я, похоже, попал в какую-то странную историю. У меня трудности... Вы мне не поможете?
– У каждого из нас есть свои трудности, – заметил Сэмми. – Что там у тебя?
– Ну, – начал Смит, – со мной случилось что-то странное. – Он неуверенно провел рукой по лбу. – Может быть, вам это покажется бредом, но я и правда живу словно в каком-то дурном сне.
– Выкладывай, – Сэмми заинтересовался. Он рассеянно сунул костяшки в карман своей поношенной драной куртки. – И что навело тебя на такую мысль?
– Да всё, – Смит нахмурился, пытаясь собраться с мыслями. – Я болел; помню, как дядюшка орал про счёт от врача, – медицина, мол, подорожала, а он со сбором урожая не справляется, потому что я не могу ему помочь, и ему придется нанимать работника, а кто платить будет? – Смит со свистом втянул воздух.
Сэмми кивнул, между делом ковыряя в зубах.
– Так.
– Я не просто болел – мне правда было здорово погано, – внес поправку Смит. – Я бы, наверное, помер, если бы не этот плешивый доктор, которого дядюшка где-то откопал. Он, видно, особо не запрашивал, не то мне бы его не видать. А пах он – ну как если бы попал под дождь и толком не высох.
– А пришёл он только с наступлением темноты, – отметил Сэмми. – Верно?
– Откуда вы знаете? – Смит изумленно заморгал. – Вы что, знакомы с ним?
– Я мог и угадать, – ответил Сэмми и снова занялся своими зубами. – Что дальше?
– Не знаю... – Смит, похоже, был здорово озадачен. – Я, наверно, совсем отключился, потому что следующее, что я помню, – это какая-то яма или нора на склоне холма, в которой я как-то оказался. У меня было что-то вроде судорог, и я звал на помощь. Но, похоже, меня никто не слышал, потому что никто не появился, чтобы узнать, в чем дело. – Он снова наморщил лоб. – Да, и вот ещё что: когда я в конце концов сумел выкарабкаться из этой ямы и огляделся, то вокруг ничего не было. Фермы нет, дорога заросла... всё изменилось.
Он потряс головой и уныло уставился в огонь.
– Короче, я или сплю, или тронулся. Стал психом.
– Тронулся – возможно, – кивнул Сэмми, – тут я спорить не могу, поскольку слишком мало тебя знаю. Но ты не спишь, это уж точно.
– Нет, все-таки сплю, наверное, – упорствовал Смит, которому, похоже, не по вкусу пришлась мысль о сумасшествии. – Все это какой-то идиотский запутанный сон...
Сэмми не спорил. Он просто протянул руку и не слишком сильно ущипнул Смита за ногу. Смит вскрикнул и повалился на бок, схватившись за травмированное бедро и скуля от боли.
– Ну так что, все еще считаешь, что ты спишь? – спросил Сэмми любезно.
– Нет, – испуганно согласился Смит. – Но раз я не сплю, значит, я псих. Просто несчастный человек, у которого мозги свихнулись...
– Ничего не знаю про твои мозги. Может, и свихнулись. Но то, что ты не человек, знаю наверняка, – сказал Сэмми. Смит вскинул голову.
– Не человек? – голос его слегка изменился. – Тогда кто я такой?
– Вампир.
– Кто?!
– Вампир.
– Ну, теперь я знаю, кто тут сумасшедший. – Смит даже забыл о своей ноге. – Эту чушь оставь для девчонок. Бред, предрассудки! Бабушкины сказки! Бред собачий!
Сэмми пожал плечами.
– Конечно, бред, – продолжал настаивать Смит. Затем он замолчал и некоторое время размышлял.
– Хорошо, – сказал он наконец, – пускай я вампир. – Он наклонился к Сэмми с торжествующим блеском в глазах. – Но раз я вампир, то как насчет вас, а? Вы-то...
– Я вурдалак*, – просто сказал Сэмми и подкинул в костёр немного хвороста, прижмурившись в неожиданно ярком свете. – Убедился?
Пламя опало, и Смит рефлекторно произвел сосательный звук.
– Н-не знаю... – То, что Смит увидел, потрясло его. – Вы или самый уродливый человек из всех, кого я видел, или вовсе не человек.
– Я вовсе не человек, – терпеливо кивнул Сэмми. – Я ведь уже сказал. Я – вурдалак.
– Невероятно! – Смит потряс головой. – Просто не могу поверить.
Сэмми хмыкнул и откинулся на спину. Его уши шевельнулись – он прислушивался к звукам. Довольно далеко в лесу кто-то шёл.
– Я совсем не хочу сказать, что вы лжёте, – поспешно добавил Смит. – Вовсе нет, просто всё это какое-то безумие... – Он снова потряс головой, словно она его беспокоила. – И потом, вот что ещё: я прошёл довольно много миль и, не заметь я ваш костёр, бродил бы всю ночь. И я никого не видел и не слышал. Даже собаки. Где все?
– Да кто где... – ответил Сэмми. Вдруг он понял, о чем говорит Смит. – А, да ты о людях!..
Он ткнул пальцем в поросшую травой плиту Могильного Камня под ними.
– Они, я думаю, на глубине около полумили.
– Что, все?
– Все, кто остался. По крайней мере в этой части света. Не знаю, что там делается по ту сторону океана... – Он посмотрел в потрясённое лицо молодого вампира. – А ты что, не знал?
– Нет, – Смит часто и неглубоко дышал. – А что случилось?
– Большой Бабах, – Сэмми состроил гримасу. – Все знали, что это может случиться, говорили, что не хотят, чтобы оно случилось, и тем не менее довели до него. – В раздумье Сэмми сузил глаза. – Слушай, тебя когда похоронили?
– Я... заболел в 1960 году, -ответил Смит, уходя от прямого ответа. Сэмми вытянул губы, словно собираясь свистнуть.
– М-мм... все сходится. Бабахнуло года через два после этого, и, смею заверить, они постарались. Во всяком случае они сработали лучше, чем твой бальзамировщик, не то тебя бы тут не было.
– Бальзамировщик? – Смит был растерян. – Боюсь, я не совсем понял. Вы уверены, что знаете, о чем говорите?
– Слушай, – оборвал его Сэмми, которого это уже начало раздражать. – Я, возможно, выгляжу несколько странно, для тебя по крайней мере. Но я не дурак. Я читаю на пятнадцати языках, говорю ещё на двадцати и в своё время учился в колледже. Безвылазно там сидел, пока мне не пришлось уйти.
– Почему?
– Это был медицинский колледж, – коротко ответил Сэмми. – Так вот, я это к тому, что знаю, что с тобой было. Если бы бальзамировщик сделал своё дело как следует, ты бы помер по-настоящему. Тебе повезло ещё больше: твои родственники, видно, решили сэкономить на похоронах и зарыли тебя кое-как. Не то твою могилу не размыло бы вовремя.
– Да, дядюшка Сайлас всегда был порядочным скупердяем, – признал Смит. – И воображал себя мастером плотницкого дела... – Он помолчал, раздумывая. – Выходит, это всё правда! – Смит захихикал. – Я – вампир! Ничего себе!
Внезапно какая-то мысль согнала улыбку с его лица.
– Стойте! Ведь раз вы вурдалак... (он сглотнул)... Я хочу сказать, вурдалаки ведь питаются... ну, в общем, это правда?
– Оставим это, – отмахнулся Сэмми. – У нас – Джентльменское Соглашение. Мы друг друга не трогаем.
– Ага, – Смит вытер лоб. – Ну, вы меня успокоили. Я, признаться, перетрусил.
* Словом "вурдалак" переведен не имеющий точного русского соответствия термин “ghoul”- "живой мертвец", поедающий трупы и живых людей. В славянской традиции "вурдалак" - то же, что вампир (упырь), и поэтому в стихотворении А. С. Пушкина "Вурдалак" ошибка.)
Сэмми не ответил – он внимательно вслушивался в то, как кто-то крадётся к ним. Смит – шаги теперь приблизились настолько, что даже его пока еще нечуткое ухо уловило их, – напряжённо замер.
– Что это там?
– Можешь расслабиться, – ответил Сэмми, первым подавая пример. – Всего лишь один из наших.
– Кто? – Смит, похоже, волновался.
– Кто? – Сэмми ухмыльнулся. – Ну, скорее всего, – объяснил он неторопливо, – скорее всего это твой папочка. Как я думаю. – Сэмми всегда был шутником.
Борис был вампиром старой школы и свято блюл традиции. Высокий, худой, мертвенно-бледный, он появился из леса по всем правилам. Черный плащ вился вокруг него, монокль в глазу сверкал мрачноватым отражённым светом. Борис уселся у костра и, протянув к огню бледные, почти прозрачные руки, кивнул в сторону Смита:
– Кто этот новенький?
Сэмми хохотнул. Он видел выражение на лице Смита и теперь с нетерпением ждал развития сюжета.
– А я вас знаю, – неожиданно бухнул Смит. – Вы доктор, лечили меня.
– Точно, – кивнул Сэмми. – Борис, позволь представить тебе твоего сынишку. Смит, познакомься с папочкой.
– Никакой он мне не отец, – возразил Смит. – Да мой старик помер давно. Погиб в автокатастрофе.
– Борис – твой новый отец, для твоего второго рождения, – объяснил Сэмми. – Он тебя заразил, когда воспользовался твоей кровью. Если бы не Борис, тебя бы тут не было, так что он в определённом смысле приходится тебе отцом. – Сэмми посерьёзнел. – Это ведь единственный способ размножения вампиров. Существование вашей расы зависит от ваших жертв...
– А как насчет вурдалаков? – задал практический вопрос Смит. – Как они размножаются?
– Как люди, – коротко ответил Сэмми. Он не хотел развивать эту тему. Борис, похоже, тоже был не в настроении говорить о своем новоявленном отпрыске.
– Люпус уже здесь? – Бориса слегка знобило, он пододвинулся поближе к огню. Сэмми покачал головой.
– Вот-вот должен появиться.
– Надеюсь, в этот раз повезёт больше. – Борис задумчиво пососал бескровную губу. – Ждём уже семь лет, и до сих пор никакого намёка на то, что они собираются выходить.
Ему вдруг пришла в голову страшная мысль.
– А что, если они уже все умерли?
– Люпус в тот раз говорил, что расслышал что-то, – напомнил Сэмми. – И они наверняка хорошо позаботились о припасах.
– Но могло что-нибудь случиться. – Борис был пессимист от природы. – Может, что-то случилось с запасами воды или они прихватили с собой какой-нибудь микроб и он их уничтожил... – с этими словами он помрачнел еще больше и принялся кусать ногти. – А они здесь – единственные, о которых мы знаем.
– Не паникуй. – Сэмми и сам, кажется, заразился сомнениями Бориса. – Они выживут, я уверен... Чтобы переменить тему, он спросил:
– Скажи лучше, что нового?
– Ничего. – Борис ещё ближе наклонился к огню, его вечерний костюм, запятнанный грязью, но все ещё сохранявший традиционную чопорность, придавал ему вид старого, слегка побитого молью аристократа. – Я был сегодня дальше обычного и никого не видел. Мы, наверное, последние, Сэмми, – ты, я и Люпус, да и нас ненадолго хватит, если они не выйдут из-под Камня в самое ближайшее время.
– Ты забыл меня сосчитать, папаша, – вмешался Смит. – Я теперь один из вас. – Он ухмыльнулся, увидев, как изменилось лицо Бориса. – В чем дело, папочка? Задел твою любимую мозоль?
– Я не привык, чтобы меня называли папашей или папочкой, – ответил Борис со скромным достоинством. – И не воображай, пожалуйста, что ты представляешь собой нечто особенное. Было время, когда такие щенята шли по пенни за дюжину. А хлопот с ними было!.. Жизнь из-за них была довольно суматошной.
– Это все потому, что вы плохо организованы, – бесцеремонно заявил Смит. – Вот я, например, человек современный и знаю, как делаются дела в современном мире. Чтобы чего-то добиться, надо прежде всего организоваться. – Смит с пренебрежением оглядел костюм Бориса. – А теперь возьмём тебя: один к одному граф из Старого Света, который играет эпизодическую роль в дрянном фильме.
– Между прочим, я действительно граф, – уязвлённо сказал Борис.
– Был им – возможно, – легкомысленно отмахнулся Смит, – только кому теперь нужны графы? В наши дни главное – вид. Одевайся, как богач, говори, как богач – и станешь богачом, так-то, братец, – он самодовольно улыбнулся. – Поверь, уж я-то знаю.
– Богач... К чему теперь деньги? – заметил из темноты Сэмми. – На них ничего не купишь в наши дни.
– Ничего, скоро все изменится, – Смит говорил с уверенностью знатока людской породы. – И кто поумнее, тот сядет в лифт уже на первом этаже, иначе может не хватить места.
Борис с отвращением фыркнул; это был тихий старый вампир, уверенный в том, что лучшая политика – это держаться самому по себе и не наживать врагов. Эта политика ни разу ещё не подводила его в прошлом, и он не считал появление какого-то нахального юнца, который-де лучше знает, достаточной причиной для того, чтобы отказаться от неё. Он уже предвкушал, как сейчас пункт за пунктом разобьёт утверждения этого свежевылупившегося вампира, но Сэмми испортил ему все удовольствие.
– Расскажи лучше парнишке, что ему надо знать, – вмешался он. – В конце концов, ты ему в каком-то смысле задолжал...
– Ничего я ему не должен, – фыркнул старый вампир. – Что он для меня такого сделал?
– Хочешь, чтобы я на это ответил? – Смит рассердился. Не то чтобы он был очень уж недоволен своим новым положением, но сам принцип, сделавший это положение возможным, был ему не по душе. Он твёрдо верил в свободу предпринимательства и святость собственности, в особенности частной. А Борис ловко украл у него весьма частную, чрезвычайно личную собственность. И он, Смит, ничего не мог тут поделать.
– Да ладно, Борис, расскажи ему, – снова сказал Сэмми. – Ты должен.
– Не нужно мне ничего рассказывать, – заявил Смит, выпятив грудь. – Я достаточно читал и знаю правила. Я знаю, что надо есть, и знаю, что до рассвета надо успеть вернуться в свою могилу. – Внезапно он испугался. – Моя могила! Черт возьми, мне ж её и за год не отыскать!
Борис снова фыркнул – презрительно и удовлетворённо.
– Это все для книжек с картинками, – сказал он. – Я имею в виду всю эту чушь насчет необходимости спать в могиле. Нужно просто укрыться от прямых солнечных лучей. Они вызывают фотохимические реакции – можно получить рак кожи... Искусственное же освещение безвредно, но никакого ультрафиолета!
– Правда? – у Смита явно камень с души свалился. – Будут ещё советы?
– Разве только уважать старших, – отрезал Борис. – И не быть легкомысленным, не то как раз получишь кол в сердце или пулю в грудь. Причем вовсе не обязательно серебряную пулю. – Борис замолчал, потому что из темноты послышался вой зверя.
– Вот и Люпус, – радостно сказал Сэмми и подбросил в огонь ещё веток.
Крупный гладкий пес, похожий на восточноевропейскую овчарку, впрыгнул в круг света, уселся и почти мгновенно превратился в человека. Впрочем, и в человеческом виде Люпус сохранял какие-то трудноуловимые волчьи черты. Он кивком поздоровался с собравшимися.
– Привет! Как делишки?
– Я лично голодаю, – буркнул Борис.
– И я, – Сэмми рыгнул и погладил живот. – Я уже так давно живу только собственными жировыми запасами, что скоро не смогу подкормиться как следует, даже если представится случай – сил не хватит. – Он с надеждой посмотрел на вервольфа. – Есть новости?
– Жена снова ощенилась, – гордо сообщил Люпус. – Три мальчика и две девочки. – Он так и сиял, пока товарищи поздравляли его. – Конечно, дела могли бы идти и лучше, но концы с концами я кое-как свожу, – Люпус поднял ногу и поскрёб ею за ухом. Заметив вытаращенные глаза Смита, оборотень спросил:
– Что, новенький?
– Только что вылупился, – кивнул Сэмми. – Работа Бориса.
– Прими мои поздравления, – вежливо сказал Люпус старому вампиру. – Как он, входит в форму?
– Пока вроде все более или менее в норме, – сказал Сэмми осторожно. Борис, видимо, решил поменять неприятную для него тему:
– Еще какие новости?
– Кролики вроде бы расплодились неплохо, – сказал Люпус.
– Кролики! – Бориса передернуло. Сэмми, как зеркало, скопировал его гримасу. – Кролики, может, хороши для тебя, но для нас это не еда. Другие новости есть?
– Да вроде всё... – Вервольф нахмурился. – Было, впрочем, ещё что-то, да вот выскочило из головы. – Он махнул рукой. – Ну ничего, если это было что-то важное, я вспомню. – Люпус вернулся к теме, которая явно интересовала его больше, чем что-либо другое. – Хотел бы я, чтобы вы взглянули на моих ребятишек. Такие славные малыши!
– Быстро вы плодитесь, – Сэмми не скрывал зависти. – Не чересчур?
– По-моему, нет, – Люпус почесал другое ухо. – Я как могу сдерживаю темпы, но тут тоже нельзя впадать в крайность. Впрочем, когда люди выйдут на поверхность, нашим бедам придет конец.
– Да уж, – с надеждой сказал Сэмми и причмокнул губами. – Черт возьми, никогда бы не подумал, что можно так скучать по людям!
– И я, – с жаром подхватил Борис. – Да что говорить, было время – я чуму призывал на их головы. Это когда меня было совсем прижали. – Он вздохнул. – А теперь, пожалуй, я бы как-нибудь примирился со старыми добрыми порядками, несмотря на осиновые колья, чеснок, серебряные пули и прочую мерзость. Конечно, двадцатое столетие было для нашего брата поистине золотым веком, но посмотрите, во что это вылилось в конце концов...
Все покивали, даже Смит, соглашаясь, что род человеческий никогда не играл по-честному.
– Когда они выйдут, – задумчиво сказал Сэмми, – придётся какое-то время потерпеть. Не налегать, обращаться с ними помягче – словом, дать им расплодиться.
– Конечно, – согласился Люпус. – Сначала создай запасы, а потом можно развязывать спрос. Ну, я-то, признаться, не особенно беспокоюсь. Вряд ли они взяли с собой под Могильный Камень собак; а если и взяли, то им наверняка пришлось ограничивать их число. В любом случае они, я думаю, будут рады новой собаке...
Он оскалил зубы, сосредоточился и превратился в красивую псевдоовчарку. Вернувшись в человеческий облик, он ухмылялся.
– Понимаете?
– Люди всегда были помешаны на собаках, – с завистью сказал Борис. – Я все удивляюсь, почему вы попросту не спуститесь туда и не овладеете положением. Или почему не сделали этого с самого начала.
– Зачем? – Люпус, удивлённый несообразительностью вампира, покачал головой. – Зачем резать курицу, которая несёт золотые яйца? Они со времен средневековья никогда нас не подозревали. Пуще того, многие из них из кожи вон лезли, чтобы мы жили в свое удовольствие. – Он нахмурился. – Когда я думаю о том, сколько наших попало под Большой Бабах!..
– Мы все под него попали, – Сэмми поддел ногой горящий хворост.
Все кивнули. Смит промолчал: он всё ещё был не в своей тарелке, и происходящее казалось ему сном. Но каким бы безумным ни представлялось ему окружающее, в безумии этом была своя, пусть и диковинная, логика. Вурдалаки, вампиры и вервольфы были вполне реальны. Возможно, какие-то мутанты, постепенно ставшие совершенно зависимыми от людей. Люпус и его сородичи приспособились лучше прочих, но в конечном счете все они были паразитами. Как и он, впрочем, если разобраться. Смит неожиданно почувствовал, что полностью разделяет тревогу остальных о судьбе тех немногих людей, что укрылись под Могильным Камнем.
Паразит ведь не может существовать без хозяина.
Люпус потянулся, зевнул и поднялся.
– Ладно, – сказал он. – Начну, пожалуй.
Вновь превратившись в зверя, он принялся кружить возле поросшей травой и кустиками потрескавшейся плиты кадмиевого бетона – Могильного Камня. Он держал нос у самой земли, помахивал хвостом и являл собой великолепный образчик породистого пса. Смит поборол в себе желание подозвать Люпуса и потрепать его по загривку.
– Что он делает? – спросил он.
– Проверяет, – ответил Сэмми. – У Люпуса и чутье, и слух, и зрение куда острее наших. Он пробует определить, живы ли ещё они там... – Он поднял руку. – Тихо! Смотри...
Люпус оглянулся и нырнул за густой кустарник. Вернулся он уже в человеческом облике.
– По-моему, я что-то уловил, – начал он, ещё не подойдя к костру. – У вентилятора запах довольно силён.
– Они выходят? – Сэмми вскочил, бросился навстречу человековолку. – Выходят?
– Не знаю, – Люпус снова изменил облик и принюхался, затем приложил мохнатое ухо к довольно заметной трещине в бетоне, сосредоточившись так, что даже хвост его замер.
– Скоро рассветет, – прошептал Борис. Он вздрогнул и поплотнее запахнул поношенный плащ. – Еще один день в грязи...
– Как вы укрываетесь? – спросил Смит. Он тоже говорил шепотом. – Наверно, ты можешь просто завернуться в плащ? Ты его поэтому носишь?
– Полезная вещь, – ответил Борис туманно. Он с явной неприязнью взглянул на молодого вампира. – Слушай, – предупредил он, – не воображай, что раз я причастен к твоему рождению, то должен пелёнки за тобой менять. Жизнь и без того не сахар.
– Я в твоих заботах не нуждаюсь! – Смит метнул на Бориса ничуть не более любезный взгляд. – Насколько я могу судить, ты просто старомодная рухлядь. Вырядился в свой допотопный плащ и шляется тут, изображает дурацкого графа. Взял бы да и приспособил пластиковый чехол для машины. Днем ставишь его, как палатку, а ночью свернул потуже – и носи.
– Умник нашёлся, – насмешливо хмыкнул Борис. – Вот так всегда с вами, щенками: думаете, что вы умнее старших. Как бы я, по-твоему, выглядел с этой твоей палаткой за плечами? Пора тебе усвоить, что камуфляж для нас – главное. Мы ошибаемся один раз... Ошибешься – и... – Борис жестом изобразил вбиваемый кол. – Такое бывало, и не раз.
– В комиксах, – согласился Смит. – Но в наши-то дни кто верит в вампиров?
– Правильно, никто, – кивнул Борис и растянул тонкие губы. – А почему? Маскировка! Конечно, в таких, как Сэмми, люди не верят, но сколько времени бы им понадобилось, чтобы того же Сэмми вычислить?.. И даже если тебя сочтут за обыкновенного сумасшедшего и запрут в жёлтый дом – что тогда? Тебя, конечно, никто не станет кормить тем, что тебе необходимо. А держать взаперти будут долго. И не сомневайся, ты там попросту умрешь. – Его передёрнуло. – Так было с моим другом.
– Всё потому, что вы старомодны, – Смит обращался теперь к Сэмми. – Ты-то это видишь? Ты же хорошо образован, и...
– Умолкни, – перебил Сэмми. Он нервничал, как всегда к концу очередной инспекции Люпуса. Голод огнём горел в его желудке, нервы натянулись как струны. Он снова поднялся, не находя себе места, и подошёл к вервольфу, который всё ещё обнюхивал землю.
– Пока живы, – объявил Люпус. Он опять изменил форму и стоял теперь перед ними, весь в поту, грудь ходит ходуном. – Ну и умаялся же я!
– Да ты садись, – Сэмми повернулся и пошёл к огню. Он-то знал, каких сил стоили Люпусу его превращения. Вервольф рухнул у костра и устало сгорбился.
– Я их учуял, – проговорил он наконец. – Запах стал гораздо сильнее. По-моему, они решили выбираться наружу.
– Выбираться? – В глазах старого вампира сверкнула надежда. – В самом деле? Ты не ошибся, Люпус?
– Думаю, не ошибся. – Люпус расслабился. – Судя по звукам, они сейчас поднимают наверх тяжёлое оборудование. Может быть, у них засыпало один из тоннелей и они расчищают завал. Или не знают наверняка, какие наверху условия, и не хотят рисковать. – Он хмыкнул. – Во всяком случае, пока они живы и, надеюсь, здоровы.
Компания обменялась ухмылками.
– Послушайте, глубокомысленно сказал Смит, – тут нужно всё хорошенько продумать. – Он подбросил в огонь еще одну ветку. – Очень тщательно продумать.
– Ты о чём? – Сэмми не отводил глаз от огня. Люпус уже исчез; малость отдохнув, он снова принял удобную для бега форму зверя и умчался к жене и отпрыскам. В этот раз уход Люпуса особенно сильно подействовал на Сэмми. Как, должно быть, хорошо иметь возможность пойти домой, к ожидающей тебя семье!..
– Ну, – сказал Смит, – если Люпус знает что говорит, то люди собираются выйти. А когда они в конце концов выйдут, мы должны будем как-то вступить с ними в контакт, верно?
– Ну, верно... – Сэмми пытался подавить приступ голода, всегда одолевавший его при мысли о всех этих людях, живших и умиравших в подземных галереях. Как-то он даже пытался прокопаться туда, но вскоре отчаялся. Это было в особенно тяжёлые времена.
– А кто станет вступать в этот контакт? – Смит оглядел Сэмми. – Ты?
– А почему бы и нет? – вступился за друга Борис.
– Почему нет? – Смит пожал плечами. – А ты взгляни на него.
– Сэмми и раньше не раз имел дело с людьми...
– В прежние времена – возможно. Но тогда и без него уродов хватало. И прежние времена прошли.
– Не надо переходить на личности, – буркнул Сэмми. – Лучше выкладывай, что у тебя на уме.
– Я – человек современный, – ответил Смит. – Во всяком случае, был современным человеком и знаю, как они думают. Люди там, внизу, знают, что поверхность здорово обожгло радиацией. Если они увидят Сэмми, они примут его за мутанта или что-нибудь в этом роде. Внизу они, конечно, позаботились о своей наследственности и ни за что не потерпят возле себя мутантов. Так что они его пристрелят и все дела. – Смит развёл руками. – Вы ведь не станете с этим спорить? Разве Сэмми похож на человека?
– Валяй дальше, – Сэмми сжал зубы, впервые почувствовав ненависть к Смиту. Зелёный новичок!
– Значит, Сэмми отпадает, – продолжал Смит. Было ясно, что он успел кое-что прикинуть. – Остаемся мы с Борисом. – Он пожал плечами. – Вряд ли надо говорить, что Бориса тоже считать не стоит.
– Это почему же? – оскорбился ветеран.
– Да потому, что и ты с виду урод, вот почему. – Смит был беспардонно прямолинеен. – Надо смотреть правде в глаза. Никто из вас, друзья, и начать дела не сможет.
– А ты, надо полагать, сможешь? – саркастически осведомился Сэмми.
– Я – да. – У Смита поистине была непробиваемая для сарказма шкура. – Я молод, я знаю правила игры. Я мог бы завоевать их доверие, они меня приняли бы.
– А как насчёт нас?
– Ну... я бы о вас как-нибудь позаботился, – Смит отвел глаза. – Я бы время от времени устраивал бы для Бориса возможность напиться, ну и тебе помог бы прокормиться. Ясное дело, поначалу может быть трудновато, но я постараюсь.
– Ах ты щенок! – Борис скрипнул зубами. – Никакого уважения к старшим! Почему только я...
– Тихо! – Сэмми вскочил, но увидев Люпуса, расслабился. – Что-нибудь стряслось?
– Нет... – ответил Люпус, с кряхтеньем заставив усталое тело вновь принять человеческий облик. – Если бы не приходилось всякий раз проделывать это, чтобы поговорить!.. – Он посмотрел на Сэмми. – Вот, вспомнил, что я тебе хотел сказать. Я тут недавно встретил кое-кого, кто мог бы тебя заинтересовать. Она живёт в пещере к югу отсюда. Там, где они, то есть люди, раньше прятали своих покойников. Знаешь?
– Знаю... – Сэмми почувствовал, как его кровь потеплела от волнения. – А я думал, что те места давно вычистили...
– Возможно, и вычистили, но она там и, судя по всему, устроилась неплохо. – Люпус подмигнул. – Я ей рассказал про тебя, и она заинтересовалась. Молоденькая! – Он встал на четвереньки. – И одинокая. – Уже начав превращаться. Люпус добавил: – Просто я решил, что это тебя может заинтересовать.
И он исчез, только мелькнула в подлеске тень холеного зверя.
Сэмми смотрел ему вслед. От волнения он не сумел даже поблагодарить вервольфа. Девушка-вурдалак! Он уже почти простился с надеждой отыскать женщину своего рода, но если Люпус говорил правду – а он, несомненно, говорил правду, – жить ещё стоило. Но тут неожиданная мысль поразила его.
Пещеры далеко, а он слишком давно не ел. Поход потребует сил, а у него их нет.
Смит с завистью взглянул на вурдалака.
– Счастливчик, – протянул он. – Мне бы сейчас девочку...
– Придется тебе соорудить для себя девочку самому... – невыразительно пробормотал Сэмми. Борис нахмурился:
– Что с тобой, Сэмми? Новость как будто хорошая. Ты ведь идешь, конечно?
– Да как я могу? – горестно вздохнул Сэмми. – Ты же знаешь, что радиация стерилизует. А я не могу есть стерильную... еду. Здесь-то радиация была не такой сильной, поэтому я и продержался так долго. Но раздобыть что-нибудь существенное на дорогу – об этом и думать не стоит! – Сэмми сгорбился еще сильнее. – У меня не хватит сил. – Он снова вздохнул. – Один, всего один плотный обед – и я бы стрелой помчался. Только один хороший обед!..
– Не везёт тебе, – легкомысленно заметил Смит. – Ну да ничего. Может, она подождёт.
– Придержи язык! – рявкнул Борис. Он посмотрел на Сэмми, потом на Смита. Потом снова на Сэмми. Нервно провёл языком по губам.
– У нас есть одна возможность... – проговорил он.
– Не забывай о Соглашении, – напомнил Сэмми. Ему явно пришла та же мысль, что и Борису, и он отверг её именно из-за Соглашения.
– Но мы составляем кворум, – заметил Борис. – Мы могли бы временно приостановить действие Соглашения. Только на этот раз! – Он уже настаивал. – Рассуди здраво, Сэмми! При настоящем положении дел ни ты, ни я не протянем до их выхода на поверхность. Судя по тому, что говорит Люпус, они могут затянуть ещё на год. А банки на складе Красного Креста почти все разбиты. И ещё: что будет, когда они выйдут?
– Понимаю, – кивнул Сэмми. – Вам стоит только начать, а там – геометрическая прогрессия. Два, четыре, восемь...
– Он слишком молодой, – сказал Борис. – У него будет зверский аппетит. Он не сумеет быть осторожным – у него совершенно нет опыта. А ты слышал, что он говорил о контакте с теми, кто выйдет на поверхность? Сколько, по-твоему, шансов за то, что он нас попросту не выбросит за борт?
– Вы это о чём? – Смит переводил взгляд с Сэмми на Бориса и обратно. Те словно не заметили вопроса.
– Не знаю, не знаю, – медленно проговорил Сэмми. – Мы должны держаться друг за друга, чтобы не пойти ко дну.
– Мы и так пойдем ко дну, – сказал Борис. – Он всё изгадит. Наверняка. – Он умоляюще сжал руку Сэмми. – Ну пожалуйста, Сэмми! Только один раз!
– О чем это вы говорите, образины? – взорвался Смит. Молодость и уверенность в своем превосходстве вызывали у него презрение к этим огрызкам прошлого. Он уже строил собственные планы, и в эти планы не входили ни Борис, ни Сэмми. Но и самоуверенность, и презрение слетели с него, когда он увидел выражение лица Сэмми.
– Нет! – закричал он, как громом поражённый внезапным осознанием того, что должно было произойти. – Нет! Вы не сможете! Вы не посмеете! Вы...
Он и Сэмми вскочили одновременно. Смит повернулся и бросился под защиту леса. Но далеко он не ушёл.
Наглым зелёным юнцам редко удаётся обойти ветеранов.
НОВЕНЬКИЙ
Перевод с английского: Павел Вязников, 1994
Сэмми играл сам с собой в костяшки, сидя на Могильном Камне, когда появился вампир. Впрочем, вампиром он был ещё никудышным. Сэмми услышал, распознал и отбросил его как возможную опасность задолго до того как незнакомец неуверенно подошёл к разведённому Сэмми костерку. Даже когда он наконец притащился и встал рядом, Сэмми демонстративно продолжал игру – с ловкостью, выработанной долгой практикой, он бросал пять кусочков кости.
Сэмми действительно хорошо играл – следствие избытка свободного времени, посвящённого упражнениям с костяшками, – и втихую гордился искусством, с которым подбрасывал, ловил и удерживал костяшки. Он закончил игру, высоко подкинув бабки и поймав их на тыльную сторону ладони. Руки у него были широкие, похожие на лопаты, с короткими и крепкими, как толстые узловатые корни, пальцами, толстыми и необычайно прочными ногтями, сильными мышцами.
– Недурно, а?
Сэмми снова подбросил костяшки, дал им прокатиться по тыльной стороне ладони и ловко поймал, зажав между пальцев. Поднял глаза и ухмыльнулся незнакомцу.
– Что?
Вампир – бледный растерянный парень – явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он был в выцветшей рубахе и брюках цвета хаки, в траченных плесенью ботинках и в совершенной растерянности.
– Что вы сказали?
– Я сказал: "Недурно, а?" – Сэмми снова любовно покатал костяшки между ладоней. – Держу пари, тебе с ними так не управиться.
– Пожалуй, не управиться, – признал незнакомец и облизнул губы кончиком языка. – Можно я тут пристроюсь?
– Валяй, – Сэмми кивком указал на местечко напротив, по ту сторону костра. – Буду рад обществу...
Он ещё раз покатал бабки и угрюмо уставился в огонь.
Незнакомец тоже смотрел на костер. Похоже, его что-то беспокоило: пару раз он собирался заговорить и в последний миг сдерживал себя. Он покосился на Сэмми, но костерок почти погас, света было мало, и он мог разглядеть лишь неясные очертания. Наконец новичок прокашлялся и приступил к волновавшему его предмету.
– Послушайте, – начал он, – меня зовут Смит, Эдвард Смит, и я, похоже, попал в какую-то странную историю. У меня трудности... Вы мне не поможете?
– У каждого из нас есть свои трудности, – заметил Сэмми. – Что там у тебя?
– Ну, – начал Смит, – со мной случилось что-то странное. – Он неуверенно провел рукой по лбу. – Может быть, вам это покажется бредом, но я и правда живу словно в каком-то дурном сне.
– Выкладывай, – Сэмми заинтересовался. Он рассеянно сунул костяшки в карман своей поношенной драной куртки. – И что навело тебя на такую мысль?
– Да всё, – Смит нахмурился, пытаясь собраться с мыслями. – Я болел; помню, как дядюшка орал про счёт от врача, – медицина, мол, подорожала, а он со сбором урожая не справляется, потому что я не могу ему помочь, и ему придется нанимать работника, а кто платить будет? – Смит со свистом втянул воздух.
Сэмми кивнул, между делом ковыряя в зубах.
– Так.
– Я не просто болел – мне правда было здорово погано, – внес поправку Смит. – Я бы, наверное, помер, если бы не этот плешивый доктор, которого дядюшка где-то откопал. Он, видно, особо не запрашивал, не то мне бы его не видать. А пах он – ну как если бы попал под дождь и толком не высох.
– А пришёл он только с наступлением темноты, – отметил Сэмми. – Верно?
– Откуда вы знаете? – Смит изумленно заморгал. – Вы что, знакомы с ним?
– Я мог и угадать, – ответил Сэмми и снова занялся своими зубами. – Что дальше?
– Не знаю... – Смит, похоже, был здорово озадачен. – Я, наверно, совсем отключился, потому что следующее, что я помню, – это какая-то яма или нора на склоне холма, в которой я как-то оказался. У меня было что-то вроде судорог, и я звал на помощь. Но, похоже, меня никто не слышал, потому что никто не появился, чтобы узнать, в чем дело. – Он снова наморщил лоб. – Да, и вот ещё что: когда я в конце концов сумел выкарабкаться из этой ямы и огляделся, то вокруг ничего не было. Фермы нет, дорога заросла... всё изменилось.
Он потряс головой и уныло уставился в огонь.
– Короче, я или сплю, или тронулся. Стал психом.
– Тронулся – возможно, – кивнул Сэмми, – тут я спорить не могу, поскольку слишком мало тебя знаю. Но ты не спишь, это уж точно.
– Нет, все-таки сплю, наверное, – упорствовал Смит, которому, похоже, не по вкусу пришлась мысль о сумасшествии. – Все это какой-то идиотский запутанный сон...
Сэмми не спорил. Он просто протянул руку и не слишком сильно ущипнул Смита за ногу. Смит вскрикнул и повалился на бок, схватившись за травмированное бедро и скуля от боли.
– Ну так что, все еще считаешь, что ты спишь? – спросил Сэмми любезно.
– Нет, – испуганно согласился Смит. – Но раз я не сплю, значит, я псих. Просто несчастный человек, у которого мозги свихнулись...
– Ничего не знаю про твои мозги. Может, и свихнулись. Но то, что ты не человек, знаю наверняка, – сказал Сэмми. Смит вскинул голову.
– Не человек? – голос его слегка изменился. – Тогда кто я такой?
– Вампир.
– Кто?!
– Вампир.
– Ну, теперь я знаю, кто тут сумасшедший. – Смит даже забыл о своей ноге. – Эту чушь оставь для девчонок. Бред, предрассудки! Бабушкины сказки! Бред собачий!
Сэмми пожал плечами.
– Конечно, бред, – продолжал настаивать Смит. Затем он замолчал и некоторое время размышлял.
– Хорошо, – сказал он наконец, – пускай я вампир. – Он наклонился к Сэмми с торжествующим блеском в глазах. – Но раз я вампир, то как насчет вас, а? Вы-то...
– Я вурдалак*, – просто сказал Сэмми и подкинул в костёр немного хвороста, прижмурившись в неожиданно ярком свете. – Убедился?
Пламя опало, и Смит рефлекторно произвел сосательный звук.
– Н-не знаю... – То, что Смит увидел, потрясло его. – Вы или самый уродливый человек из всех, кого я видел, или вовсе не человек.
– Я вовсе не человек, – терпеливо кивнул Сэмми. – Я ведь уже сказал. Я – вурдалак.
– Невероятно! – Смит потряс головой. – Просто не могу поверить.
Сэмми хмыкнул и откинулся на спину. Его уши шевельнулись – он прислушивался к звукам. Довольно далеко в лесу кто-то шёл.
– Я совсем не хочу сказать, что вы лжёте, – поспешно добавил Смит. – Вовсе нет, просто всё это какое-то безумие... – Он снова потряс головой, словно она его беспокоила. – И потом, вот что ещё: я прошёл довольно много миль и, не заметь я ваш костёр, бродил бы всю ночь. И я никого не видел и не слышал. Даже собаки. Где все?
– Да кто где... – ответил Сэмми. Вдруг он понял, о чем говорит Смит. – А, да ты о людях!..
Он ткнул пальцем в поросшую травой плиту Могильного Камня под ними.
– Они, я думаю, на глубине около полумили.
– Что, все?
– Все, кто остался. По крайней мере в этой части света. Не знаю, что там делается по ту сторону океана... – Он посмотрел в потрясённое лицо молодого вампира. – А ты что, не знал?
– Нет, – Смит часто и неглубоко дышал. – А что случилось?
– Большой Бабах, – Сэмми состроил гримасу. – Все знали, что это может случиться, говорили, что не хотят, чтобы оно случилось, и тем не менее довели до него. – В раздумье Сэмми сузил глаза. – Слушай, тебя когда похоронили?
– Я... заболел в 1960 году, -ответил Смит, уходя от прямого ответа. Сэмми вытянул губы, словно собираясь свистнуть.
– М-мм... все сходится. Бабахнуло года через два после этого, и, смею заверить, они постарались. Во всяком случае они сработали лучше, чем твой бальзамировщик, не то тебя бы тут не было.
– Бальзамировщик? – Смит был растерян. – Боюсь, я не совсем понял. Вы уверены, что знаете, о чем говорите?
– Слушай, – оборвал его Сэмми, которого это уже начало раздражать. – Я, возможно, выгляжу несколько странно, для тебя по крайней мере. Но я не дурак. Я читаю на пятнадцати языках, говорю ещё на двадцати и в своё время учился в колледже. Безвылазно там сидел, пока мне не пришлось уйти.
– Почему?
– Это был медицинский колледж, – коротко ответил Сэмми. – Так вот, я это к тому, что знаю, что с тобой было. Если бы бальзамировщик сделал своё дело как следует, ты бы помер по-настоящему. Тебе повезло ещё больше: твои родственники, видно, решили сэкономить на похоронах и зарыли тебя кое-как. Не то твою могилу не размыло бы вовремя.
– Да, дядюшка Сайлас всегда был порядочным скупердяем, – признал Смит. – И воображал себя мастером плотницкого дела... – Он помолчал, раздумывая. – Выходит, это всё правда! – Смит захихикал. – Я – вампир! Ничего себе!
Внезапно какая-то мысль согнала улыбку с его лица.
– Стойте! Ведь раз вы вурдалак... (он сглотнул)... Я хочу сказать, вурдалаки ведь питаются... ну, в общем, это правда?
– Оставим это, – отмахнулся Сэмми. – У нас – Джентльменское Соглашение. Мы друг друга не трогаем.
– Ага, – Смит вытер лоб. – Ну, вы меня успокоили. Я, признаться, перетрусил.
* Словом "вурдалак" переведен не имеющий точного русского соответствия термин “ghoul”- "живой мертвец", поедающий трупы и живых людей. В славянской традиции "вурдалак" - то же, что вампир (упырь), и поэтому в стихотворении А. С. Пушкина "Вурдалак" ошибка.)
Сэмми не ответил – он внимательно вслушивался в то, как кто-то крадётся к ним. Смит – шаги теперь приблизились настолько, что даже его пока еще нечуткое ухо уловило их, – напряжённо замер.
– Что это там?
– Можешь расслабиться, – ответил Сэмми, первым подавая пример. – Всего лишь один из наших.
– Кто? – Смит, похоже, волновался.
– Кто? – Сэмми ухмыльнулся. – Ну, скорее всего, – объяснил он неторопливо, – скорее всего это твой папочка. Как я думаю. – Сэмми всегда был шутником.
Борис был вампиром старой школы и свято блюл традиции. Высокий, худой, мертвенно-бледный, он появился из леса по всем правилам. Черный плащ вился вокруг него, монокль в глазу сверкал мрачноватым отражённым светом. Борис уселся у костра и, протянув к огню бледные, почти прозрачные руки, кивнул в сторону Смита:
– Кто этот новенький?
Сэмми хохотнул. Он видел выражение на лице Смита и теперь с нетерпением ждал развития сюжета.
– А я вас знаю, – неожиданно бухнул Смит. – Вы доктор, лечили меня.
– Точно, – кивнул Сэмми. – Борис, позволь представить тебе твоего сынишку. Смит, познакомься с папочкой.
– Никакой он мне не отец, – возразил Смит. – Да мой старик помер давно. Погиб в автокатастрофе.
– Борис – твой новый отец, для твоего второго рождения, – объяснил Сэмми. – Он тебя заразил, когда воспользовался твоей кровью. Если бы не Борис, тебя бы тут не было, так что он в определённом смысле приходится тебе отцом. – Сэмми посерьёзнел. – Это ведь единственный способ размножения вампиров. Существование вашей расы зависит от ваших жертв...
– А как насчет вурдалаков? – задал практический вопрос Смит. – Как они размножаются?
– Как люди, – коротко ответил Сэмми. Он не хотел развивать эту тему. Борис, похоже, тоже был не в настроении говорить о своем новоявленном отпрыске.
– Люпус уже здесь? – Бориса слегка знобило, он пододвинулся поближе к огню. Сэмми покачал головой.
– Вот-вот должен появиться.
– Надеюсь, в этот раз повезёт больше. – Борис задумчиво пососал бескровную губу. – Ждём уже семь лет, и до сих пор никакого намёка на то, что они собираются выходить.
Ему вдруг пришла в голову страшная мысль.
– А что, если они уже все умерли?
– Люпус в тот раз говорил, что расслышал что-то, – напомнил Сэмми. – И они наверняка хорошо позаботились о припасах.
– Но могло что-нибудь случиться. – Борис был пессимист от природы. – Может, что-то случилось с запасами воды или они прихватили с собой какой-нибудь микроб и он их уничтожил... – с этими словами он помрачнел еще больше и принялся кусать ногти. – А они здесь – единственные, о которых мы знаем.
– Не паникуй. – Сэмми и сам, кажется, заразился сомнениями Бориса. – Они выживут, я уверен... Чтобы переменить тему, он спросил:
– Скажи лучше, что нового?
– Ничего. – Борис ещё ближе наклонился к огню, его вечерний костюм, запятнанный грязью, но все ещё сохранявший традиционную чопорность, придавал ему вид старого, слегка побитого молью аристократа. – Я был сегодня дальше обычного и никого не видел. Мы, наверное, последние, Сэмми, – ты, я и Люпус, да и нас ненадолго хватит, если они не выйдут из-под Камня в самое ближайшее время.
– Ты забыл меня сосчитать, папаша, – вмешался Смит. – Я теперь один из вас. – Он ухмыльнулся, увидев, как изменилось лицо Бориса. – В чем дело, папочка? Задел твою любимую мозоль?
– Я не привык, чтобы меня называли папашей или папочкой, – ответил Борис со скромным достоинством. – И не воображай, пожалуйста, что ты представляешь собой нечто особенное. Было время, когда такие щенята шли по пенни за дюжину. А хлопот с ними было!.. Жизнь из-за них была довольно суматошной.
– Это все потому, что вы плохо организованы, – бесцеремонно заявил Смит. – Вот я, например, человек современный и знаю, как делаются дела в современном мире. Чтобы чего-то добиться, надо прежде всего организоваться. – Смит с пренебрежением оглядел костюм Бориса. – А теперь возьмём тебя: один к одному граф из Старого Света, который играет эпизодическую роль в дрянном фильме.
– Между прочим, я действительно граф, – уязвлённо сказал Борис.
– Был им – возможно, – легкомысленно отмахнулся Смит, – только кому теперь нужны графы? В наши дни главное – вид. Одевайся, как богач, говори, как богач – и станешь богачом, так-то, братец, – он самодовольно улыбнулся. – Поверь, уж я-то знаю.
– Богач... К чему теперь деньги? – заметил из темноты Сэмми. – На них ничего не купишь в наши дни.
– Ничего, скоро все изменится, – Смит говорил с уверенностью знатока людской породы. – И кто поумнее, тот сядет в лифт уже на первом этаже, иначе может не хватить места.
Борис с отвращением фыркнул; это был тихий старый вампир, уверенный в том, что лучшая политика – это держаться самому по себе и не наживать врагов. Эта политика ни разу ещё не подводила его в прошлом, и он не считал появление какого-то нахального юнца, который-де лучше знает, достаточной причиной для того, чтобы отказаться от неё. Он уже предвкушал, как сейчас пункт за пунктом разобьёт утверждения этого свежевылупившегося вампира, но Сэмми испортил ему все удовольствие.
– Расскажи лучше парнишке, что ему надо знать, – вмешался он. – В конце концов, ты ему в каком-то смысле задолжал...
– Ничего я ему не должен, – фыркнул старый вампир. – Что он для меня такого сделал?
– Хочешь, чтобы я на это ответил? – Смит рассердился. Не то чтобы он был очень уж недоволен своим новым положением, но сам принцип, сделавший это положение возможным, был ему не по душе. Он твёрдо верил в свободу предпринимательства и святость собственности, в особенности частной. А Борис ловко украл у него весьма частную, чрезвычайно личную собственность. И он, Смит, ничего не мог тут поделать.
– Да ладно, Борис, расскажи ему, – снова сказал Сэмми. – Ты должен.
– Не нужно мне ничего рассказывать, – заявил Смит, выпятив грудь. – Я достаточно читал и знаю правила. Я знаю, что надо есть, и знаю, что до рассвета надо успеть вернуться в свою могилу. – Внезапно он испугался. – Моя могила! Черт возьми, мне ж её и за год не отыскать!
Борис снова фыркнул – презрительно и удовлетворённо.
– Это все для книжек с картинками, – сказал он. – Я имею в виду всю эту чушь насчет необходимости спать в могиле. Нужно просто укрыться от прямых солнечных лучей. Они вызывают фотохимические реакции – можно получить рак кожи... Искусственное же освещение безвредно, но никакого ультрафиолета!
– Правда? – у Смита явно камень с души свалился. – Будут ещё советы?
– Разве только уважать старших, – отрезал Борис. – И не быть легкомысленным, не то как раз получишь кол в сердце или пулю в грудь. Причем вовсе не обязательно серебряную пулю. – Борис замолчал, потому что из темноты послышался вой зверя.
– Вот и Люпус, – радостно сказал Сэмми и подбросил в огонь ещё веток.
Крупный гладкий пес, похожий на восточноевропейскую овчарку, впрыгнул в круг света, уселся и почти мгновенно превратился в человека. Впрочем, и в человеческом виде Люпус сохранял какие-то трудноуловимые волчьи черты. Он кивком поздоровался с собравшимися.
– Привет! Как делишки?
– Я лично голодаю, – буркнул Борис.
– И я, – Сэмми рыгнул и погладил живот. – Я уже так давно живу только собственными жировыми запасами, что скоро не смогу подкормиться как следует, даже если представится случай – сил не хватит. – Он с надеждой посмотрел на вервольфа. – Есть новости?
– Жена снова ощенилась, – гордо сообщил Люпус. – Три мальчика и две девочки. – Он так и сиял, пока товарищи поздравляли его. – Конечно, дела могли бы идти и лучше, но концы с концами я кое-как свожу, – Люпус поднял ногу и поскрёб ею за ухом. Заметив вытаращенные глаза Смита, оборотень спросил:
– Что, новенький?
– Только что вылупился, – кивнул Сэмми. – Работа Бориса.
– Прими мои поздравления, – вежливо сказал Люпус старому вампиру. – Как он, входит в форму?
– Пока вроде все более или менее в норме, – сказал Сэмми осторожно. Борис, видимо, решил поменять неприятную для него тему:
– Еще какие новости?
– Кролики вроде бы расплодились неплохо, – сказал Люпус.
– Кролики! – Бориса передернуло. Сэмми, как зеркало, скопировал его гримасу. – Кролики, может, хороши для тебя, но для нас это не еда. Другие новости есть?
– Да вроде всё... – Вервольф нахмурился. – Было, впрочем, ещё что-то, да вот выскочило из головы. – Он махнул рукой. – Ну ничего, если это было что-то важное, я вспомню. – Люпус вернулся к теме, которая явно интересовала его больше, чем что-либо другое. – Хотел бы я, чтобы вы взглянули на моих ребятишек. Такие славные малыши!
– Быстро вы плодитесь, – Сэмми не скрывал зависти. – Не чересчур?
– По-моему, нет, – Люпус почесал другое ухо. – Я как могу сдерживаю темпы, но тут тоже нельзя впадать в крайность. Впрочем, когда люди выйдут на поверхность, нашим бедам придет конец.
– Да уж, – с надеждой сказал Сэмми и причмокнул губами. – Черт возьми, никогда бы не подумал, что можно так скучать по людям!
– И я, – с жаром подхватил Борис. – Да что говорить, было время – я чуму призывал на их головы. Это когда меня было совсем прижали. – Он вздохнул. – А теперь, пожалуй, я бы как-нибудь примирился со старыми добрыми порядками, несмотря на осиновые колья, чеснок, серебряные пули и прочую мерзость. Конечно, двадцатое столетие было для нашего брата поистине золотым веком, но посмотрите, во что это вылилось в конце концов...
Все покивали, даже Смит, соглашаясь, что род человеческий никогда не играл по-честному.
– Когда они выйдут, – задумчиво сказал Сэмми, – придётся какое-то время потерпеть. Не налегать, обращаться с ними помягче – словом, дать им расплодиться.
– Конечно, – согласился Люпус. – Сначала создай запасы, а потом можно развязывать спрос. Ну, я-то, признаться, не особенно беспокоюсь. Вряд ли они взяли с собой под Могильный Камень собак; а если и взяли, то им наверняка пришлось ограничивать их число. В любом случае они, я думаю, будут рады новой собаке...
Он оскалил зубы, сосредоточился и превратился в красивую псевдоовчарку. Вернувшись в человеческий облик, он ухмылялся.
– Понимаете?
– Люди всегда были помешаны на собаках, – с завистью сказал Борис. – Я все удивляюсь, почему вы попросту не спуститесь туда и не овладеете положением. Или почему не сделали этого с самого начала.
– Зачем? – Люпус, удивлённый несообразительностью вампира, покачал головой. – Зачем резать курицу, которая несёт золотые яйца? Они со времен средневековья никогда нас не подозревали. Пуще того, многие из них из кожи вон лезли, чтобы мы жили в свое удовольствие. – Он нахмурился. – Когда я думаю о том, сколько наших попало под Большой Бабах!..
– Мы все под него попали, – Сэмми поддел ногой горящий хворост.
Все кивнули. Смит промолчал: он всё ещё был не в своей тарелке, и происходящее казалось ему сном. Но каким бы безумным ни представлялось ему окружающее, в безумии этом была своя, пусть и диковинная, логика. Вурдалаки, вампиры и вервольфы были вполне реальны. Возможно, какие-то мутанты, постепенно ставшие совершенно зависимыми от людей. Люпус и его сородичи приспособились лучше прочих, но в конечном счете все они были паразитами. Как и он, впрочем, если разобраться. Смит неожиданно почувствовал, что полностью разделяет тревогу остальных о судьбе тех немногих людей, что укрылись под Могильным Камнем.
Паразит ведь не может существовать без хозяина.
Люпус потянулся, зевнул и поднялся.
– Ладно, – сказал он. – Начну, пожалуй.
Вновь превратившись в зверя, он принялся кружить возле поросшей травой и кустиками потрескавшейся плиты кадмиевого бетона – Могильного Камня. Он держал нос у самой земли, помахивал хвостом и являл собой великолепный образчик породистого пса. Смит поборол в себе желание подозвать Люпуса и потрепать его по загривку.
– Что он делает? – спросил он.
– Проверяет, – ответил Сэмми. – У Люпуса и чутье, и слух, и зрение куда острее наших. Он пробует определить, живы ли ещё они там... – Он поднял руку. – Тихо! Смотри...
Люпус оглянулся и нырнул за густой кустарник. Вернулся он уже в человеческом облике.
– По-моему, я что-то уловил, – начал он, ещё не подойдя к костру. – У вентилятора запах довольно силён.
– Они выходят? – Сэмми вскочил, бросился навстречу человековолку. – Выходят?
– Не знаю, – Люпус снова изменил облик и принюхался, затем приложил мохнатое ухо к довольно заметной трещине в бетоне, сосредоточившись так, что даже хвост его замер.
– Скоро рассветет, – прошептал Борис. Он вздрогнул и поплотнее запахнул поношенный плащ. – Еще один день в грязи...
– Как вы укрываетесь? – спросил Смит. Он тоже говорил шепотом. – Наверно, ты можешь просто завернуться в плащ? Ты его поэтому носишь?
– Полезная вещь, – ответил Борис туманно. Он с явной неприязнью взглянул на молодого вампира. – Слушай, – предупредил он, – не воображай, что раз я причастен к твоему рождению, то должен пелёнки за тобой менять. Жизнь и без того не сахар.
– Я в твоих заботах не нуждаюсь! – Смит метнул на Бориса ничуть не более любезный взгляд. – Насколько я могу судить, ты просто старомодная рухлядь. Вырядился в свой допотопный плащ и шляется тут, изображает дурацкого графа. Взял бы да и приспособил пластиковый чехол для машины. Днем ставишь его, как палатку, а ночью свернул потуже – и носи.
– Умник нашёлся, – насмешливо хмыкнул Борис. – Вот так всегда с вами, щенками: думаете, что вы умнее старших. Как бы я, по-твоему, выглядел с этой твоей палаткой за плечами? Пора тебе усвоить, что камуфляж для нас – главное. Мы ошибаемся один раз... Ошибешься – и... – Борис жестом изобразил вбиваемый кол. – Такое бывало, и не раз.
– В комиксах, – согласился Смит. – Но в наши-то дни кто верит в вампиров?
– Правильно, никто, – кивнул Борис и растянул тонкие губы. – А почему? Маскировка! Конечно, в таких, как Сэмми, люди не верят, но сколько времени бы им понадобилось, чтобы того же Сэмми вычислить?.. И даже если тебя сочтут за обыкновенного сумасшедшего и запрут в жёлтый дом – что тогда? Тебя, конечно, никто не станет кормить тем, что тебе необходимо. А держать взаперти будут долго. И не сомневайся, ты там попросту умрешь. – Его передёрнуло. – Так было с моим другом.
– Всё потому, что вы старомодны, – Смит обращался теперь к Сэмми. – Ты-то это видишь? Ты же хорошо образован, и...
– Умолкни, – перебил Сэмми. Он нервничал, как всегда к концу очередной инспекции Люпуса. Голод огнём горел в его желудке, нервы натянулись как струны. Он снова поднялся, не находя себе места, и подошёл к вервольфу, который всё ещё обнюхивал землю.
– Пока живы, – объявил Люпус. Он опять изменил форму и стоял теперь перед ними, весь в поту, грудь ходит ходуном. – Ну и умаялся же я!
– Да ты садись, – Сэмми повернулся и пошёл к огню. Он-то знал, каких сил стоили Люпусу его превращения. Вервольф рухнул у костра и устало сгорбился.
– Я их учуял, – проговорил он наконец. – Запах стал гораздо сильнее. По-моему, они решили выбираться наружу.
– Выбираться? – В глазах старого вампира сверкнула надежда. – В самом деле? Ты не ошибся, Люпус?
– Думаю, не ошибся. – Люпус расслабился. – Судя по звукам, они сейчас поднимают наверх тяжёлое оборудование. Может быть, у них засыпало один из тоннелей и они расчищают завал. Или не знают наверняка, какие наверху условия, и не хотят рисковать. – Он хмыкнул. – Во всяком случае, пока они живы и, надеюсь, здоровы.
Компания обменялась ухмылками.
– Послушайте, глубокомысленно сказал Смит, – тут нужно всё хорошенько продумать. – Он подбросил в огонь еще одну ветку. – Очень тщательно продумать.
– Ты о чём? – Сэмми не отводил глаз от огня. Люпус уже исчез; малость отдохнув, он снова принял удобную для бега форму зверя и умчался к жене и отпрыскам. В этот раз уход Люпуса особенно сильно подействовал на Сэмми. Как, должно быть, хорошо иметь возможность пойти домой, к ожидающей тебя семье!..
– Ну, – сказал Смит, – если Люпус знает что говорит, то люди собираются выйти. А когда они в конце концов выйдут, мы должны будем как-то вступить с ними в контакт, верно?
– Ну, верно... – Сэмми пытался подавить приступ голода, всегда одолевавший его при мысли о всех этих людях, живших и умиравших в подземных галереях. Как-то он даже пытался прокопаться туда, но вскоре отчаялся. Это было в особенно тяжёлые времена.
– А кто станет вступать в этот контакт? – Смит оглядел Сэмми. – Ты?
– А почему бы и нет? – вступился за друга Борис.
– Почему нет? – Смит пожал плечами. – А ты взгляни на него.
– Сэмми и раньше не раз имел дело с людьми...
– В прежние времена – возможно. Но тогда и без него уродов хватало. И прежние времена прошли.
– Не надо переходить на личности, – буркнул Сэмми. – Лучше выкладывай, что у тебя на уме.
– Я – человек современный, – ответил Смит. – Во всяком случае, был современным человеком и знаю, как они думают. Люди там, внизу, знают, что поверхность здорово обожгло радиацией. Если они увидят Сэмми, они примут его за мутанта или что-нибудь в этом роде. Внизу они, конечно, позаботились о своей наследственности и ни за что не потерпят возле себя мутантов. Так что они его пристрелят и все дела. – Смит развёл руками. – Вы ведь не станете с этим спорить? Разве Сэмми похож на человека?
– Валяй дальше, – Сэмми сжал зубы, впервые почувствовав ненависть к Смиту. Зелёный новичок!
– Значит, Сэмми отпадает, – продолжал Смит. Было ясно, что он успел кое-что прикинуть. – Остаемся мы с Борисом. – Он пожал плечами. – Вряд ли надо говорить, что Бориса тоже считать не стоит.
– Это почему же? – оскорбился ветеран.
– Да потому, что и ты с виду урод, вот почему. – Смит был беспардонно прямолинеен. – Надо смотреть правде в глаза. Никто из вас, друзья, и начать дела не сможет.
– А ты, надо полагать, сможешь? – саркастически осведомился Сэмми.
– Я – да. – У Смита поистине была непробиваемая для сарказма шкура. – Я молод, я знаю правила игры. Я мог бы завоевать их доверие, они меня приняли бы.
– А как насчёт нас?
– Ну... я бы о вас как-нибудь позаботился, – Смит отвел глаза. – Я бы время от времени устраивал бы для Бориса возможность напиться, ну и тебе помог бы прокормиться. Ясное дело, поначалу может быть трудновато, но я постараюсь.
– Ах ты щенок! – Борис скрипнул зубами. – Никакого уважения к старшим! Почему только я...
– Тихо! – Сэмми вскочил, но увидев Люпуса, расслабился. – Что-нибудь стряслось?
– Нет... – ответил Люпус, с кряхтеньем заставив усталое тело вновь принять человеческий облик. – Если бы не приходилось всякий раз проделывать это, чтобы поговорить!.. – Он посмотрел на Сэмми. – Вот, вспомнил, что я тебе хотел сказать. Я тут недавно встретил кое-кого, кто мог бы тебя заинтересовать. Она живёт в пещере к югу отсюда. Там, где они, то есть люди, раньше прятали своих покойников. Знаешь?
– Знаю... – Сэмми почувствовал, как его кровь потеплела от волнения. – А я думал, что те места давно вычистили...
– Возможно, и вычистили, но она там и, судя по всему, устроилась неплохо. – Люпус подмигнул. – Я ей рассказал про тебя, и она заинтересовалась. Молоденькая! – Он встал на четвереньки. – И одинокая. – Уже начав превращаться. Люпус добавил: – Просто я решил, что это тебя может заинтересовать.
И он исчез, только мелькнула в подлеске тень холеного зверя.
Сэмми смотрел ему вслед. От волнения он не сумел даже поблагодарить вервольфа. Девушка-вурдалак! Он уже почти простился с надеждой отыскать женщину своего рода, но если Люпус говорил правду – а он, несомненно, говорил правду, – жить ещё стоило. Но тут неожиданная мысль поразила его.
Пещеры далеко, а он слишком давно не ел. Поход потребует сил, а у него их нет.
Смит с завистью взглянул на вурдалака.
– Счастливчик, – протянул он. – Мне бы сейчас девочку...
– Придется тебе соорудить для себя девочку самому... – невыразительно пробормотал Сэмми. Борис нахмурился:
– Что с тобой, Сэмми? Новость как будто хорошая. Ты ведь идешь, конечно?
– Да как я могу? – горестно вздохнул Сэмми. – Ты же знаешь, что радиация стерилизует. А я не могу есть стерильную... еду. Здесь-то радиация была не такой сильной, поэтому я и продержался так долго. Но раздобыть что-нибудь существенное на дорогу – об этом и думать не стоит! – Сэмми сгорбился еще сильнее. – У меня не хватит сил. – Он снова вздохнул. – Один, всего один плотный обед – и я бы стрелой помчался. Только один хороший обед!..
– Не везёт тебе, – легкомысленно заметил Смит. – Ну да ничего. Может, она подождёт.
– Придержи язык! – рявкнул Борис. Он посмотрел на Сэмми, потом на Смита. Потом снова на Сэмми. Нервно провёл языком по губам.
– У нас есть одна возможность... – проговорил он.
– Не забывай о Соглашении, – напомнил Сэмми. Ему явно пришла та же мысль, что и Борису, и он отверг её именно из-за Соглашения.
– Но мы составляем кворум, – заметил Борис. – Мы могли бы временно приостановить действие Соглашения. Только на этот раз! – Он уже настаивал. – Рассуди здраво, Сэмми! При настоящем положении дел ни ты, ни я не протянем до их выхода на поверхность. Судя по тому, что говорит Люпус, они могут затянуть ещё на год. А банки на складе Красного Креста почти все разбиты. И ещё: что будет, когда они выйдут?
– Понимаю, – кивнул Сэмми. – Вам стоит только начать, а там – геометрическая прогрессия. Два, четыре, восемь...
– Он слишком молодой, – сказал Борис. – У него будет зверский аппетит. Он не сумеет быть осторожным – у него совершенно нет опыта. А ты слышал, что он говорил о контакте с теми, кто выйдет на поверхность? Сколько, по-твоему, шансов за то, что он нас попросту не выбросит за борт?
– Вы это о чём? – Смит переводил взгляд с Сэмми на Бориса и обратно. Те словно не заметили вопроса.
– Не знаю, не знаю, – медленно проговорил Сэмми. – Мы должны держаться друг за друга, чтобы не пойти ко дну.
– Мы и так пойдем ко дну, – сказал Борис. – Он всё изгадит. Наверняка. – Он умоляюще сжал руку Сэмми. – Ну пожалуйста, Сэмми! Только один раз!
– О чем это вы говорите, образины? – взорвался Смит. Молодость и уверенность в своем превосходстве вызывали у него презрение к этим огрызкам прошлого. Он уже строил собственные планы, и в эти планы не входили ни Борис, ни Сэмми. Но и самоуверенность, и презрение слетели с него, когда он увидел выражение лица Сэмми.
– Нет! – закричал он, как громом поражённый внезапным осознанием того, что должно было произойти. – Нет! Вы не сможете! Вы не посмеете! Вы...
Он и Сэмми вскочили одновременно. Смит повернулся и бросился под защиту леса. Но далеко он не ушёл.
Наглым зелёным юнцам редко удаётся обойти ветеранов.